Home page | Documents and materials | Library | Author's books | Contacts |
Главная страница | Документы и материалы | Библиотека | Книги автора | Контакты |
Кроме широкомасштабного участия
Вооружённых сил СССР в ежегодных «битвах за урожай», разрушавшего систему боевой
и мобилизационной готовности, в войсках существовало несколько постоянных
направлений хозяйственной деятельности, каждое из которых по своим масштабам не
уступало отраслевому гражданскому министерству. Из-за этого внутри Министерства
обороны постепенно выстроилась целая индустрия, а офицеры, особо отличившиеся на
ниве обеспечения, продвигались по карьерной лестнице быстрее других. Эта часть
нашего цикла — о дармовом труде в Советской армии.
Главком трудовой армии
Сразу отметим, что речь не идёт о
послевоенном восстановлении страны или участии войск в ликвидации последствий
стихийных бедствий и техногенных катастроф. Эти случаи иногда полностью
останавливали процессы боевой подготовки в войсках, но они входят в круг задач,
ради которых создана армия. Широкомасштабное применение Вооружённых сил СССР в
ежегодных тушениях лесных и торфяных пожаров, а также борьба с последствиями
катастрофы на Чернобыльской АЭС и землетрясений в Средней Азии и Закавказье,
было тяжёлой, но необходимой миссией Министерства обороны. Кстати говоря, на
Западе дела обстояли точно так же. Например, ликвидация последствий огромных
наводнений в Нидерландах не раз становилась первоочередной задачей Военного
комитета НАТО, ради выполнения которой отодвигали все остальные приоритеты,
отменяли манёвры и открывали военные склады с запасами, необходимыми для помощи
пострадавшим.
Фото 1. Рисунок Александра Полунина
прекрасно показывает настоящую суть многих позднесоветских полководцев.
caricatura.ru
В этой статье мы поговорим о практике
применения солдат на гражданских хозяйственных работах, широко распространённой
с древних времен. Египетские фараоны и римские императоры в мирное время
использовали солдат для
строительства различных объектов инфраструктуры (храмов, крепостей, дорог и
виадуков), и это считалось само собой разумеющимся. Со временем от этой практики
отошли, так как армии стали небольшими по численности и элитарными по своему
составу. Даже в современных армиях третьего мира не рискуют принуждать личный
состав работать — военные там являются частью власти, и в ответ на принуждение
таскать цемент могут устроить переворот. После разложения государственного
аппарата во многих странах Азии, Африки и Латинской Америки военные всё равно не
работали, предпочитая превратиться в полубандитские группировки. Исключением
стали социалистические страны, где смогли успешно вернуться к древнеримским
традициям. Последний Министр обороны СССР Маршал Советского Союза Д.Т. Язов в
интервью незадолго до своей смерти поведал о масштабах этого явления:
«…Когда меня назначили министром,
Горбачёв вызывает меня и говорит: надо сокращать армию. Пять армейских
управлений сократили. Сократили два управления военных округов — Приволжского и
Среднеазиатского. Сократили несколько дивизий. И вместо всего этого создали
военно-строительные соединения и объединения.
Горбачёв предложил: давайте создадим
корпус (дорожный) для строительства в Нечерноземье. Создали корпус. Плюс к этому
четыре железнодорожных корпуса работали тогда на народное хозяйство. Два корпуса
БАМ строили, а ещё два корпуса проводили железные дороги в Тюменской области к
нефтяным вышкам. Одна железнодорожная бригада в Монголии трудилась, ещё одна — в
Азербайджане.
Но этого ему показалось мало.
Предлагает: давайте создадим рисовые дивизии. Рисовую дивизию мы имели в
Куйбышеве, два рисовых батальона в Крыму и шесть — в Краснодарском крае. Мы
специально организовали два военных совхоза, которые для космонавтов, жителей
Ленинска (Байконура) выращивали рис. А 500 военных строительных отрядов работали
на заводах промышленности, особенно на химических предприятиях».
Если воспринимать слова Язова буквально,
то может сложиться впечатление, что во всём виновен Горбачёв. Но Язов, к концу
своей военной карьеры превратившийся в маршала-прораба (точнее, по его
собственным словам, «старшего прораба») на строительстве президентской дачи в
Форосе, не смог бы никого ввести в заблуждение. Уже на момент его назначения
министром обороны в 1987 году военное ведомство лишь напоминало вооружённые
силы. К концу 80-х годов до 1,5 млн человек, числившихся в штате Минобороны
СССР, служили во вспомогательных войсках, так или иначе занятых в гражданской
экономике. Этим трудовая повинность не исчерпывалась, так как в войсках имелись
собственные хозяйственные работы не меньшего масштаба. Бегло пройдёмся по этим
«отраслям экономики».
«1-й Хозяйственный фронт»: строительство
В аппарате руководства Минобороны СССР
предусматривалась должность Заместителя Министра обороны по строительству и
расквартированию войск, в подчинении которого находились несколько главков:
Главное военно-строительное управление
Министерства обороны;
Главное управление специального
строительства Министерства обороны;
Главное квартирно-эксплуатационное
управление Министерства обороны;
Центральное организационно-плановое
управление капитального строительства Министерства обороны.
Эти управления выступали в роли, как
заказчиков, так и подрядчиков строительства. Ниже по иерархии — при каждом
военном округе и флоте — находились исполнители в лице строительных управлений.
К 1991 году имелось несколько сотен строительных организаций: свыше 60 так
называемых управлений инженерных работ (УИР), более 400 управлений начальника
работ (УНР), около 500 отдельных военно-строительных отрядов, а также
предприятия строительной индустрии (железобетонные комбинаты, кирпичные заводы и
т.п.).
Фото 2. Структура соединения
строительных войск на примере 529-го Военно-строительного управления при
строительстве завода по уничтожению химического оружия в Самарской области.
amp.media-inform.com
По признанию Начальника Генерального
штаба Маршала Советского Союза С.Ф. Ахромеева, в 1985 году численность военных
строителей достигала миллиона человек. Подразумевалось, что они будут строить
объекты военного назначения, но это только подразумевалось — в реальности эта
масса военных работала в интересах 22 гражданских министерств и ведомств.
Детальное рассмотрение ситуации повергает в шок. Например, в архивном деле с
директивами, докладами и донесениями по формированию, переформированию и
расформированию соединений и частей Киевского военного округа за 1982-1984 годы
порядка 40% документов посвящены именно военным строителям. Из них почти
половина — это директивы по отправке строительных частей на «стройки социализма»
в распоряжение других военных округов. Приведём несколько примеров.
Директива
Организационно-мобилизационного управления штаба КВО №15/1/04612 от 10 марта
1982 года предписывала 276-му военно-строительному отряду Министерства
промышленного строительства УССР (штат №41/109-Б: 22 офицера, 22 прапорщика, 1
сержант, 600 военных строителей и 19 служащих) передислоцироваться из города
Лозовая Харьковской области в Астраханскую область (Северо-Кавказский военный
округ) на фонды и в распоряжение организации «Астраханьпромгазстрой»
Министерства промышленного строительства СССР.
Директива того же ведомства №15/1/04633
от 21 апреля 1982 года предписывала 1195-му военно-строительному отряду
Министерства строительства предприятий тяжёлой индустрии СССР, содержавшемуся по
штату №41/109-В (19 офицеров, 18 прапорщиков, 1 сержант, 464 военных строителя и
17 служащих) к 15 июня 1982 года передислоцироваться из Кривого Рога в село
Сухоивановка Васильевского района Запорожской области (Одесский военный округ) в
распоряжение и на фонды комбината «Запорожстрой» для участия в строительстве
Таврического горно-обогатительного комбината. Интересно, что на этой стройке
работали и союзники по Варшавскому договору.
Фото 3. Советские офицеры на фоне
своего «танка». Фото из архива автора
Части и учреждения Главного управления
специального строительства предназначались для постройки секретных объектов.
Например, в 70-е годы порядка 200 тысяч его личного состава было занято на
строительстве позиционных районов базирования межконтинентальных баллистических
ракет. Ещё 36 тысяч солдат и сержантов и 3 тысячи офицеров в 1978 году были
направлены на постройку наземного комплекса объектов системы «Энергия-Буран» на
космодроме Байконур. Одновременно строились радиолокационные станции
предупреждения о ракетном нападении — по 38-40 тысяч человек на каждой стройке!
Параллельно со всем этим, по согласованию между Председателем Совета Министров
СССР А.Н. Косыгиным и Министром обороны СССР Маршалом Советского Союза А.А.
Гречко, Главное управление специального строительства Минобороны занималось
строительством прядильно-ткацких фабрик в Ивановской области. Построив десять
таких предприятий, спецстроители получили положительную оценку Министерства
лёгкой промышленности СССР и дополнительный запрос на строительство более 250
тысяч кв. м жилья, профтехучилища, дворца культуры и других объектов
соцкультбыта для ткачих. И если бы только для них…
В 1990 году из-за крайне негативной
реакции общества Президент СССР М.С. Горбачёв принял решение о расформировании в
1992 году всех военно-строительных отрядов. Фактически это случилось уже после
распада СССР в рамках сокращения вооружённых сил. А в 1991 году с
расформированием не торопились — некем было заменить дармовую рабочую силу.
Например, в Белорусском военном округе в 1991 году успели расформировать только
три части: один строительно-технический батальон, подчинявшийся «Полесводстрою»,
и два военно-строительных отряда (из подчинения Министерства связи БССР и треста
«Белстрой»).
Фото 4. Офицеры военно-строительного
отряда на фоне немецких грузовиков. Ударные стройки социализма обеспечивались
качественной импортной техникой в первую очередь. Фото из архива автора
«2-й Хозяйственный фронт»:
дорожная инфраструктура
Ещё одной «отраслью» военного ведомства
были строительство и ремонт дорог и дорожной инфраструктуры. С 1971 года
Минобороны развернуло строительство автомобильных дорог с твёрдым покрытием в
Забайкалье, Казахстане и на Дальнем Востоке. В короткие сроки на базе главных
строительных управлений Минобороны сформировали четыре дорожно-строительные
бригады, которые уже с весны 1971 года приступили к строительству дорог и
необходимой для этого промышленной базы. С 1977 года силами 146-й и 160-й бригад
началось строительство известной автомобильной дороги «Амур» (Чита-Хабаровск),
продолжавшееся тридцать лет. В 1988 году было создано Центральное
дорожно-строительное управление Минобороны СССР, предназначенное для
строительства дорог общего пользования в рамках программы «Дороги Нечерноземья».
В 1990 году в Нечерноземье работали 21 дорожно-строительная бригада и 8
ремонтно-восстановительных батальонов. Более 20 тысяч км дорог было построено
военными дорожниками на севере — в Архангельской, Вологодской, Костромской
областях и Коми АССР. Всего для строительства асфальто-бетонных и асфальтовых
дорог гражданского назначения Минобороны выделило почти 100 тысяч человек и
огромное количество войсковой техники.
Для сравнения отметим, что при
подготовке к прорыву немецкой обороны с Сандомирского плацдарма в 1944 году было
построено 56,6 км новых и отремонтировано 88,1 км старых дорог, сделан
бревенчатый настил на две колеи на участке 31,5 км, вновь построено и
отремонтировано 30 мостов общей длиной 1602 м. В январе 1945 года благодаря
этому плацдарму развилось наступление, приведшее к освобождению Польши и
вступлению на территорию Германии. В 70-80-е годы дорожно-строительные части
Прикарпатского военного округа ежегодно строили для гражданских нужд в разы
больше, чем потребовалось на Сандомирском плацдарме. Неудивительно, что у
призывников в дополнение к стройбатам в «чёрный список» попала служба в
автомобильных, дорожно-строительных и трубопроводных войсках.
Отдельной «статьёй наказания» шла служба
в железнодорожных войсках с их «стройкой века» — Байкало-Амурской магистралью.
Желающие попасть на эту стройку имели для этого массу возможностей, но
добровольцев не хватало, поэтому строительство самого трудного Восточного
участка (от станции Тында до Комсомольска-на-Амуре) было поручено военным. Его
осуществляло Главное управление железнодорожных войск через управления 1-го (пгт
Чегдомын) и 35-го (станция Тында) железнодорожных корпусов. Для повышения
оперативности управления в составе этого главка в 1978 году сформировали
Управление по строительству БАМа и железных дорог Востока, а в июле 1980 года к
нему добавили трест по строительству объектов промышленно-гражданского
назначения «УргалБАМтрансстрой», подчинённый непосредственно Начальнику
Железнодорожных войск.
1-й корпус первоначально включал четыре
бригады железнодорожных войск: 37-ю и 1-ю на станции Ургал, 7-ю на станции
Березовая, а также 39-ю, пришедшую на БАМ своим ходом. Чуть позже корпусу
добавили 33-ю бригаду и эскадрилью вертолётов Ми-8. 35-й корпус включал три
бригады: 35-ю, 42-ю и 50-ю. Кроме того, на БАМе трудились два мостовых
железнодорожных полка. Строительство было сколь трудным, столь и опасным для
здоровья и даже жизни — например, в автомобильной катастрофе погиб командир
35-го корпуса генерал-майор А.Я. Милько с женой.
В 1984 году, когда состоялась укладка
«золотого» звена, и открылось сквозное движение по магистрали, для войск ничего
не изменилось. Они продолжали обустраивать пути, а также выполнять большой объём
работ по развитию посёлков и городов вдоль БАМа. Сначала всё строилось на скорую
руку, и теперь требовалось создать хоть какое-то подобие инфраструктуры.
Железнодорожные войска также участвовали
в строительстве Западно-Карельской и Трансмонгольской магистралей, линий
Кизел-Пермь, Абакан-Тайшет, Ивдель-Обь, Морозовская-Цимлянская. В свободное от
«ударных строек» время солдаты 70-80-х годов оборудовали железнодорожные
участки, возводили жилые дома и станции на Московско-Казанской и
Московско-Рижской линиях. Во всех этих мероприятиях участвовали курсанты училищ
железнодорожных войск, которым под видом практического обучения до 70% времени
учёбы приходилось заниматься работой на стройках. В офицерской среде ходила
шутка, что их готовят сразу в военнопленные.
Фото 5. «Утро БАМа» (1974). В угоду
конъюнктуре трудовую повинность Вооружённых сил СССР прославлял даже Марат
Самсонов — художественный руководитель Студии военных художников имени М.Б.
Грекова. kulturologia.ru
Железнодорожные войска были одними из
старейших в армии (после пехоты, кавалерии, артиллерии, военных инженеров и
сапёров), но если бы они занимались именно тем, ради чего задумывались, их не
требовалось бы так много. Объёмы строительства железных дорог в интересах
действующей армии и стратегического тыла во время Великой Отечественной войны
серьёзно уступали масштабному строительству для гражданских нужд, проведённому
силами военных железнодорожников в любую из пятилеток эпохи развитого социализма
70-80-х годов. Похоже, формирование железнодорожных корпусов было сделано только
ради использования солдат там, где гражданские работники требовали за свой труд
повышенных денежных выплат. Апофеозом всего этого в 1990 году стало постоянное
дежурство войсковых подразделений по 200-300 человек в международном аэропорту
«Шереметьево» (Москва) для разгрузки приходившей из-за рубежа гуманитарной
помощи. Видимо, больше занять в этой логистике было некого.
«3-й Хозяйственный фронт»:
самообеспечение войск
В первую очередь, речь идёт о
строительстве объектов Минобороны, которое Центр переложил непосредственно на
войска. Дело в том, что помимо проектно-изыскательских работ, землеустройства и
прочего Москва возлагала на округа и флоты тяжёлую задачу обеспечения объектов
военными строителями и техникой. Для этого войска массово снимались с боевой
подготовки и направлялись на строительство объектов так называемым
«хозяйственным способом» — собственными силами и подручными средствами.
Импровизированные стройотряды формировались из временно откомандированных
военнослужащих с нестроительными военно-учётными специальностями при
недостаточном количестве землеройной и автомобильной техники и их малой
мощности. Чтобы рассчитаться за строительные материалы и наём недостающей
строительной техники, командиры направляли часть личного состава на гражданские
предприятия для выполнения различной низкоквалифицированной работы. Это было
обычной и широко распространённой практикой во всех округах и флотах, так как
никаких иных ресурсов, кроме дешёвой солдатской рабсилы, войсковые части не
имели.
Корни этого негативного явления следует
искать не только в экономической слабости СССР, неспособного обеспечить нужды
столь крупных вооружённых сил. Гораздо больше в этом повинно пренебрежительное
отношение командования к личному составу. Министр обороны Д.Ф. Устинов
рассказывал, как в его бытность наркомом вооружений во время Великой
Отечественной войны рабочим с семьями было достаточно палаток за заводской
оградой. Главком ВМФ адмирал флота С.Г. Горшков добавлял: «Надо своевременно
принять организационные меры по базированию на новом месте соединения
кораблей, а моряки сами смогут там устроиться и обжиться». Они искренне не
понимали, что времена и люди изменились — из-за этого войскам приходилось
тратить массу сил на решение непрофильных задач.
Показателен пример с 173-й бригадой
противолодочных кораблей Камчатской военной флотилии. Несмотря на то, что эта
бригада по своему составу превышала всю 10-ю оперативную эскадру Тихоокеанского
флота, у неё не было ни одного берегового штата. Тем не менее, силами экипажей
кораблей были построены штаб бригады, учебный центр на 40 классов, 300-местный
актовый зал, гараж на 20 машин, склад сухой провизии на полгода для всей
бригады, овощехранилище, медчасть и береговая ремонтно-техническая станция. При
этом часть площадей отвоевали у моря, забив в грунт сваи. Всем этим нештатным
береговым хозяйством руководили мичманы из экипажа плавмастерской ПМ-25.
Как это выглядело в сухопутных войсках,
хорошо видно на примере директивы Организационно-мобилизационного управления
штаба КВО №15/1/04053 от 14 января 1982 года. Во исполнение директивы Генштаба
№156/275-Ш от 12 декабря 1981 года ею предписывалось для выполнения плана
строительных и монтажных работ на объектах капитального строительства подрядным
и хозяйственным способом выделить из состава войск округа 1200 военнослужащих на
период с 15 января по 1 декабря 1982 года. На строительство складов и заборов в
местах дислокации соединений отряжались по 90 человек от 17-й и 22-й
гвардейских, 41-й танковой и 47-й мотострелковой дивизий, 120 человек от 42-й
гвардейской танковой дивизии, 60 человек от 25-й гвардейской мотострелковой
дивизии, а также по 30 человек от 72-й гвардейской мотострелковой, 75-й
гвардейской танковой дивизий и 162-й ракетной бригады. Ещё 600 человек
предписывалось выделить от частей 6-й гвардейской танковой армии на усмотрение
командарма.
Такая работа была обыденностью не только
для многих танкистов и ракетчиков, но и для элитных частей и соединений. Так,
ВДВ в середине 70-х годов своими руками построили пять аэродромов 1-го класса
для самолётов военно-транспортной авиации (вблизи пунктов постоянной дислокации
воздушно-десантных дивизий). Несколько призывов десантников успешно освоили
профессии бетонщиков и разнорабочих. Делалось это по личной инициативе
Командующего ВДВ генерала В.Ф. Маргелова. За это министр обороны Гречко не раз
ставил Маргелова в пример Главкомату ВВС, не проявлявшему подобных талантов в
самостоятельном строительстве авиабаз.
Не отставал от десантников и спецназ. В
1978 году решением командующего войсками Дальневосточного военного округа
генерала И.М. Третьяка в округе была объявлена «великая стройка». Все войсковые
части обязывались построить боксы для хранения автомобилей. 14-я отдельная
бригада специального назначения в Уссурийске отложила оружие, приостановила
спецподготовку, бросила учить китайский язык и, засучив рукава, с честью
выполнила ответственное поручение. А в 1980 году разведчики своими силами
выстроили склады. К сожалению, этот пример из истории спецназа — скорее,
правило, чем исключение.
Фото 6. Разгрузка угольных брикетов вручную
Выполнение строительных планов
хозспособом находилось на строгом контроле командующих. Те, кто не проявлял
должного рвения, подвергались взысканиям. В качестве примера можно привести
приказ командующего 8-й танковой армией генерал-майора Л.С. Золотова №229 от 19
октября 1988 года «О ходе капитального строительства хозяйственным способом и
задачах по вводу объектов в эксплуатацию в 1988 году». В нём констатировалось,
что план ввода объектов за 9 месяцев сорван. Командирам частей и соединений
накладывались взыскания. Отдельным из них, пытавшимся занимать солдат боевой
подготовкой, а не строительными работами, командарм сделал особое внушение:
«Обращаю внимание командиров войсковых
частей 18876 и 16580 (23-я и 30-я гвардейская танковые дивизии — прим. автора)
генерал-майора Антропова Е.А. и полковника Фёдорова Ю.И. на недопонимание важной
роли строительства объектов хозспособом, являющегося прямым отражением в решении
вопросов боевой и мобилизационной готовности частей, и низкую требовательность к
подчинённым, организующим выполнение работ на объектах».
Налицо подмена понятий — с точки зрения
командующих, солдатские стройки приравнивались к поддержанию боевой и
мобилизационной готовности. На этом фоне меркнет даже труд римских легионеров,
строивших виадуки в промежутках между войнами — в Древнем Риме это не считалось
формой боевой готовности войск. Помимо всего прочего, требовалось не забыть
врыть в землю чаны для капусты — это регулировалось ежегодными приказами
командующих по заготовке овощей на зиму. Чаны с квашеной капустой были
постоянным источником небоевых потерь Советской армии, так как их чистка перед
закладкой нового урожая сопровождалась отравлениями из-за скапливающихся газов.
Например, в августе 1987 года в 17-й гвардейской танковой дивизии (Кривой Рог) в
таком чане погибли двое солдат.
Перейдём к ещё одной важной
«экономической отрасли» военного ведомства — самообеспечению продовольствием. В
1990 году в Вооружённых силах СССР имелось 83 военных совхоза, 80 специальных
молочных ферм, а также около 9 тысяч подсобных хозяйств войсковых частей,
предприятий и учреждений. Отдельной строкой шли военные охотничьи и лесные
хозяйства, военные лесничества, но сводных данных по ним автору этой статьи
найти не удалось.
Отметим, что все подсобные хозяйства
были нештатными, и для работы в них отбирали личный состав боевых подразделений.
Это было грубым нарушением, за которое командира могли серьёзно наказать.
Показателен пример 173-й бригады противолодочных кораблей на Камчатке, где
имелся нештатный свинарник на 300 голов. Для ухода за свиньями с кораблей сняли
четырёх матросов, а их служебные обязанности согласно корабельному расписанию
переложили на остальных. Когда комиссия попыталась наказать командира бригады за
использование матросов не по назначению, ей устроил разнос начальник
политического отдела Камчатской флотилии контр-адмирал В.А. Лукьянов: «А кто у
него будет ухаживать на свинарнике? У него же нет береговой базы». Хотелось бы
спросить адмирала, кто и зачем посадил комбрига «на шпагат» между соблюдением
требований приказов и боевых расписаний и обеспечением личного состава
продовольствием.
Разумеется, командование знало, что в
войсковых частях по штату не существует никаких подсобных хозяйств, хряков и
свиноводов. Это не мешало направлять в войска директивы, где требовалось
ежегодно производить на подсобных хозяйствах до 15 кг мяса на каждого
военнослужащего. Генерал-полковник М.П. Бурлаков вспоминал, что когда в декабре
1990 года он принял командование советскими войсками в Германии, там содержалось
44 тысячи свиней.
Фото 7-8. Cоветский свинарник в
Германии, 1-я гвардейская танковая армия ГСВГ
Существовали и другие подобные директивы
относительно продовольствия. Так, главком ВМФ Горшков предписывал командирам
организовывать рыбную ловлю для улучшения питания личного состава. Кстати
говоря, рыба превратилась в нечто похожее на валюту в межокружной и межфлотской
«торговле». Согласно директивам из Москвы, округам в европейской части СССР
предписывалось обеспечивать овощами объединения армии и флота, дислоцирующиеся
на Крайнем Севере и в регионах с суровым климатом. Например, Киевский военный
округ на протяжении двадцати лет каждую осень отряжал солдат и курсантов в
помощь овощеводческим предприятиям, чтобы «заработанный» таким образом картофель
отправить на Северный флот. В свою очередь, моряки в долгу не оставались и
присылали рыбу.
Думается, что после всего изложенного
мало кто удивится, почему до начала войны
в Афганистане у советских генералов чаще встречались не боевые награды, а
ордена Ленина и Трудового Красного Знамени, а у офицеров, прапорщиков и солдат —
медали «За трудовую доблесть», «За освоение целинных земель», «За строительство
Байкало-Амурской магистрали» и «За преобразование Нечерноземья РСФСР». На каких
фронтах «воевали» — такие и награды.
Н.Сайчук